Убийственное меню [P.S. Любимый, завтра я тебя убью] - Иоанна Хмелевская

Дома её ждало интересное известие.

— Звонил тут один, — выглядывая из прачечной, сообщила Хелена. — Даже фамилию свою назвал, да я недослышала. Курпиш или Крупниш, как-то в этом роде. Непременно желал с пани говорить, кажется, что-то приключилось с паном Каролем. То ли напали на него, то ли скандал какой. Я так и не поняла, очень уж неразборчиво этот тип бормотал, разобрала только, что он хочет пани предостеречь.

Под Мариной подкосились ноги, сумка с продуктами выпала из рук.

— Езус-Мария! Что же случилось?

— Не знаю. Он не хотел мне говорить, сказал, только пани сообщит. И чтобы позвонила ему на сотовый.

— На сотовый! — душераздирающим голосом завопила Марина. — На какой сотовый? Номер его какой? Он назвал номер?

— Назвал, да я не расслышала, говорю же — очень плохо было слышно и все время прерывалось. Кажется, шестьсот семь и ещё двадцать с чем-то. Есть же такие люди, не могут сказать громко и ясно, а то и повторить ещё разок. Так нет, бормочет, ровно индюк, под нос, прерывается каждую минуту, а потом отключается — и все.

Марину бросило в жар. Нападение на Кароля, вот удача! Неужели услышал господь её молитвы! Нет, это слишком чудес чтобы быть правдой. Вот, пожалуйста, доигрался! Что ещё за Курпиш? Не знает она никакого Курпиша. Так вернётся Кароль или нет? И что теперь ей следует делать? Обливаясь слезами, носиться по городу в поисках мужа?

Хелена собирала продукты, вывалившиеся из сумки, не переставая при этом говорить о большой стирке, которую затеяла, — у неё как раз выдалось свободное время. И купальный халат пана Кароля решила простирнуть, так если хозяин захочет переодеться, пусть достанет другой, тот, клетчатый. Марина дрожащими руками снимала жакет. Надежда потихоньку расцветала в ней, вот только неизвестно, как себя вести. Надо поточнее разузнать, но каким образом? Позвонить! Кому? Куда? На работу?

Звонить на работу мужу у Марины рука не поднималась. Уже давно Кароль отучил жену звонить ему на службу. И не только по пустякам, вообще! Даже если дом горит. В таких случаях следует звонить пожарным, а он не желает в рабочее время заниматься дурацкими вопросами. Не желает больше слышать о перегоревших лампочках, об отлетевшем каблуке, неполадках с телевизором, отсутствии свежей петрушки в «Билли», очереди в «Ошоломе», потерянных перчатках и зонтиках, соседском мусоре и соседском мальчишке на роликах. А также не выносит вопросов типа «во сколько сегодня вернётся и не приготовить ли блинчики». Когда он на работе, дома для него не существует, и даже самая безмозглая кретинка должна это усвоить раз и навсегда!

Поначалу Марина неоднократно нарушала запрет, и ни к чему хорошему это не приводило. Нарушить и сейчас? В расчёте на секретаршу. Только спросит, на месте ли Кароль. Ну да, спросит, а эта змея непременно сообщит шефу о звонке супруги, и тот опять устроит скандал — жена проверяет, на работе ли он. Позвонить и сказать ему о Круднике или, как его, Курпише? А вдруг звонил кто-то от них, детективов?

— Если готовим копытки, так самое время заняться, — предостерегла Хелена. — Я на всякий случай провернула варёный картофель, а пан Кароль вроде бы вот-вот приедет…

Сумятица в Марининой голове сразу каким-то непонятным образом сжалась и отодвинулась на дальний план, высвободив место насущным проблемам. Копытки, разумеется копытки, к свиным филейчикам лучшего гарнира не придумаешь. Холера, совсем вылетели у неё из головы! Ну да успеет, спасибо домработнице. Сейчас она, Марина, быстренько замесит картофельное тесто, раскатает, нарежет кусочками. За десять минут управится! Никто в мире не делал копыток вкуснее Марининых, покупные же Кароль и в рот нет возьмёт…

— Хеленка, ставьте воду, — бросила Марина кухарке. — Я вот только переоденусь — и замешу тесто. И ещё три помидора обдайте кипятком, для салата. И луковицу очистить…

— Вода уже стоит горячая, только подсолить. Для помидоров кипяток в чайнике. И сыр я натёрла, поглядите, хватит ли.

В своём цейтноте Марина успела бросить взгляд на салатницу с сырными стружками и в который раз подумать, какое же бесценное золото досталось ей в лице Хеленки. Быстренько сбросила уличную одежду, натянула домашнее платье, фартук, вымыла руки и принялась за дело. Без десяти четыре, как раз ко времени все поспеет.

В пять минут пятого, когда первая партия копыток уже кипела в кастрюле, Марина не выдержала и бросилась к телефону. Секретариат был занят, прямой номер мужа не отвечал. Не было его на работе! Или уже ехал домой, или…

Марина даже про себя не стала уточнять второй возможности, боясь сглазить. Никаких преждевременных надежд! Взглянула на часы. Через восемь минут и так все выяснится, и без телефонных звонков. Кароль приедет точно в четыре пятнадцать или совсем не приедет. Если жив, отвратительная пунктуальность ему не изменит.

Восемь минут растянулись в бесконечность. За это время Марина успела опрокинуть бутылку оливкового масла для салата, смахнуть на пол кусок сливочного, нарезать оставшееся тесто на копытки, сломать ноготь, наскоро обработать его пилочкой в ванной и там же уронить лак для ногтей. Лак пролился на пол, но она этого не заметила.

— И чего пани так переживает, может, этот Курпиш просто так болтал, а ничего и не случилось? — сочувственно успокаивала хозяйку домработница.

— Да вовсе я не переживаю, — с трудом произнесла Марина сквозь стиснутые зубы. — И мужу даже не скажу о дурацком звонке. И вы, Хеленка, тоже не говорите.

— Ясное дело, не скажу. Да я и сама не знаю, о чем и говорить-то.

Обе они то и дело поглядывали в окно и приближающуюся машину Кароля увидели одновременно. По кухне прокатилось два вздоха, один просто облегчённый, во втором же к облегчению примешивалась доля глубокого разочарования.

За последние годы, возвращаясь домой, Кароль уже привык настраиваться на враждебные действия, поскольку собственный дом давно стал для него ареной битвы. Сегодня же он возвращался в отличном настроении, и как-то так получилось, что уже на пороге никто ему не испортил настроения, как бывало обычно. Войдя, Кароль бросил взгляд в направлении столовой — там ждал накрытый стол. Привычно потянул носом — из кухни распространялись аппетитные запахи. Жена не набросилась с неизменными претензиями или глупыми вопросами, только издали обе с кухаркой поздоровались с ним.

Немного удивившись, но ни слова не сказав, хозяин снял пиджак с галстуком и проследовал в ванную вымыть руки. Пролитого лака на полу он не заметил, лужицу заслоняла маленькая табуретка. Набросив домашнюю куртку, Кароль вошёл в столовую.

Марина сначала хотела продемонстрировать мужу обиду из-за вчерашних оскорблений и не садиться с ним за один стол, но из-за пережитых эмоций обида вылетела у неё из головы. И она нормально, как человек, тоже села за стол.

Кароль не выразил протеста против присутствия за столом жены, не стал отпускать и замечаний об идиотских мордах. Но в то же время настраивался на отпор дурацким штучкам своей половины, которые она непременно сейчас начнёт отпускать. А жаль, очень не хотелось расставаться с хорошим настроением. Пока же никаких неприятных штучек не было, и Кароль остался при своём настроении.

— Я перевёл деньги на счёт, — бросил он в пространство после первой же ложки отличного лукового супа.

— Очень рада, но я рассчитывала, что ты оставишь мне немного наличными, — живо отреагировала Марина. — Понадобятся мне с самого утра. Не хочется чуть свет ехать в банк, знаешь же, какие сейчас пробки на улицах, сегодня мне пришлось настояться. А ты вчера обещал…

— Ладно. Дам.

— Не знаю, какое подать вино…

— Не хочу вина.

— А я бы выпила.

— Так пей. Я же не запрещаю.

Марина на минутку примолкла. Раз муж не требует вина к обеду, значит, ещё собирается выехать в город. Какое счастье, что она связалась с сыскным агентством, вот и узнает, куда его несёт нелёгкая и зачем.

Встав, она принесла бутылку, откупорила, поставила на стол два бокала. Может, соблазнится? Надежды на это мало, но попробовать стоит.

Однако Кароль не соблазнился. Пообедав, запил десерт чаем и отправился в кабинет. Оттуда крикнул, чтобы принесли ещё стакан. Чай понесла Марина лично. Муж, как ни удивительно, был в хорошем настроении, о чем свидетельствовали кошки, пристроившиеся на письменном столе, причём Пуська даже катала лапой шариковую ручку. Кароль открыл бумажник и молча положил между кошками пять тысяч злотых. Марина, тоже молча, забрала их и вышла из кабинета.

Около шести, увидев супруга уже в куртке у входной двери, она не выдержала:

— Ты уходишь?

— Нет, дрова рублю, — вежливо отозвался муж.

— Мне только знать, вернёшься ли к ужину.

Пожав плечами, муж не счёл нужным отвечать. А если честно, так он и сам не знал, когда вернётся, потому что после деловой встречи собирался ещё сыграть в бридж в своём клубе. Там всегда можно поужинать, но ведь никогда не знаешь, как сложится игра, удачно или нет. Неизвестно, какой подвернётся партнёр. Бывает — полный идиот, а он заранее ни с кем не договорился, поедет в надежде на счастливый случай. Игроки в клубе всегда найдутся.